фотография с историей

ПОРА ДОМОЙ

10 июня 1943 года. Антонина вышла к реке. Двухлетняя дочка побежала за ней и, зацепившись за подол, остановилась рядом. Начало лета и Ижма ещё полноводная. Длинный гудок. Света показала пальцем на пароход и подняла лицо к маме. Антонина взяла дочку на руки. Треугольник в её руке – последнее письмо с фронта. Последнее, как любая похоронка, за редким, очень редким исключением.
Начало июля 1941 года. Тоня переехала на север к мужу. Василий работал там директором зооветтехникума, после окончания Сельхозакадемии в родном Сталинграде. Не успели обустроиться на новом месте, как Василий Куликов получил повестку. Только тогда он признался жене, что сразу после объявления о начале войны пошёл в военкомат и написал заявление.
Антонина осталась одна с двумя детьми-погодками. Вскоре младший, ещё грудной Димка, умер от простуды на фоне общего истощения. Выходить дочку, которая никак не могла акклиматизироваться и постоянно болела, помогла одна из местных женщин. Ксения пригласила их со Светой к себе на постой. Молоко и, пусть изредка, оленье мясо быстро восстановили ребёнка.
Друг за другом в дом пришли две похоронки. Ксения получает известие о гибели сына, а Антонина – мужа.
Но Николай выжил и был демобилизован в конце лета 1945 года. Уйдя на фронт здоровым восемнадцатилетним парнем, вернулся инвалидом. Три ранения, два из которых тяжёлые, контузия – его единственные военные трофеи. В своём последнем бою он потерял фронтового друга – москвича Николая Корзинкина. С первых дней призыва воевавшие в одном расчёте, они не раз представляли послевоенную жизнь. Клялись приезжать друг к другу в гости. Может поэтому, когда к Николаю вернулась речь, оказалась, что он совершенно без акцента говорит по-русски. Более того, Тоня заметила, что у него московский говор.
Так судьба свела молодых людей с переломанными войной судьбами – саратовскую девушку, потерявшую в сороковые сына и мужа, и двадцатитрехлетнего ижемского парня-инвалида войны, вернувшегося домой, через несколько месяцев после того, как мать получила похоронку.
Они часто выходили к реке и беседовали. О чём? О чём могут говорить парень и девушка в свои двадцать с небольшим лет? Но эти двое, как сотни тысяч, чья юность выпала на сороковые, успели пережить столько, что хватит на иные несколько жизней. Им легко было поддерживать друг друга, потому что даже в этот непростой для страны период их самые тяжёлые годы были уже позади.
Пришло время Антонине возвращаться в Саратов. Всех вещей у них со Светой – тот же компактный чемоданчик, с которым она приехала с Поволжья. Ксения проводила их до берега, а Николай спустился к реке. Пройдя вперёд, он вдруг остановился и, не оборачиваясь, обратился к постоялице: «Тоня, оставайся и выходи за меня».
Антонина улыбнулась и ответила со свойственным ей юмором: «Ну, погуляли с утреца, пора домой». Они развернулись и стали подниматься к дому. Позади семенила Света, прихватив у реки прозрачный
оранжевый камешек.

Игорь Колесов
(на фотографии Антонина и Николай (бабушка Тося и дед Коля), в конце сороковых)