Какой увидел войну с Японией 1945 года ижемец Николай Рочев
70 лет назад 2 сентября в Токийском заливе на борту линкора «Миссури», принадлежавшем вооруженным силам США, был подписан акт о капитуляции Японии. В этот день официально закончилась война с Японией 1945 года, в результате которой Советский Союз вернул себе группу островов и часть Южных Курил, потерянные в Русско-японской войне 1905 года. Участником этой войны был уроженец Ижемского района Николай Рочев, поделившийся с «Республикой» воспоминаниями о вооруженном конфликте 45-го года.

Родился Николай Акимович в 1927 году, и, когда началась Великая Отечественная война, он был еще подростком, окончил пятый класс. Всех взрослых мужчин тогда взяли на фронт, в селе остались только молодежь, бабы да старики. В 1943 году он окончил семь классов. В те трудные годы молодежь обычно торопилась получить профессию, и после седьмого класса многие шли поступать в училища. Николай учиться не поехал, остался работать в селе. Работал и в колхозе, и на лесозаготовках, сплавлял лес. В ноябре 1944 года, когда ему было 17 лет, его вместе с другими односельчанами – его одногодками – призвали на воинскую службу, отправили в Архангельск учиться на пулеметчика.
9 мая, когда Николай Рочев окончил учебу в Архангельском стрелковом училище, закончилась Великая Отечественная война. Вместе с двумя своими друзьями из Ижмы, с которыми он подружился еще на лесозаготовках, Николай попал в 33-й запасной стрелковый полк. Как вспоминает ветеран, их, юных курсантов, переодели в форму, посадили в поезд и куда-то повезли. На вопрос, куда их отправили, Николай Рочев отвечает:
– Солдат никогда не знает, куда его везут. Мы почему-то думали, что нас в Германию отправят, но состав доехал до Вологды и повернул на восток. Проехали Забайкалье, вошли в Монголию. В монгольском городе Чойбалсан нас высадили – дальше железной дороги не было.
Несколько дней пробыли в Чойбалсане, не зная, куда и зачем их отправят дальше. Самым тяжелым воспоминанием осталась ужасная жара. Раскаленным воздухом невозможно было дышать, и нигде не было даже тени, чтобы спрятаться от палящего солнца.
В составе шестой танковой армии Забайкальского фронта Николай Рочев со своими друзьями-односельчанами прошел через всю пустыню Гоби до китайской границы. Шли ночью, потому что днем по жаре идти было невозможно. Три дня армия простояла на границе. По словам Николая Рочева, тогда солдаты еще не знали, что будет дальше, хотя слухи о неизбежности войны с Японией ходили уже давно. А 8 августа войска построили и объявили, что Советский Союз начинает вой-ну с Японией, и перед советскими частями стоит задача перейти Хинганский хребет и войти в тыл Квантунской армии.
– Всем нам выдали боеприпасы, гранаты, в три часа утра пришли «студебеккеры». На этот раз пешком уже никто не шел, все солдаты ехали на машинах, – рассказывает ветеран.
Об этом переходе Николай Рочев вспоминает без особых эмоций. Да, идти было трудно, в тех местах, где невозможно было проехать, солдаты прокладывали дорогу. Сложности были еще и в том, что из-за разлива горных рек многие переправы снесло водой и пришлось их прокладывать заново. В день в лучшем случае проезжали километров двадцать. Неопытной молодости свойственно не понимать тяжесть ситуации: шла армия, было трудно. Так ведь всем же трудно. Но, по мнению историков, действия войск Забайкальского фронта по сей день остаются непревзойденными. Шестая гвардейская танковая армия генерал-полковника Андрея Кравченко совершила переход через горный массив Большого Хингана, который японское командование считало непреодолимым естественным рубежом. Этот подвиг вполне сопоставим с Альпийским походом Суворова и переходом Скобелева через Балканы. В результате наши танкисты совершили глубокий прорыв в тыл Квантунской армии и тем самым решили исход всей операции. Маршал Советского Союза Александр Василевский, в то время главнокомандующий войсками на Дальнем Востоке, в своих мемуарах писал: «Форсирование Хинганского хребта 6-й гвардейской танковой армией явилось подвигом, не имевшим себе равных в современной войне».
Перевалы, которые пришлось пройти советским танкам, располагались на высоте примерно в две тысячи метров над уровнем моря, а склоны иногда достигали крутизны в 50 градусов. Именно поэтому машинам часто приходилось ехать зигзагом. Кроме того, продвижение техники осложнялось еще и частыми ливневыми дождями, сопровождавшимися разливом рек и непролазной грязью. Но, несмотря на это, уже 11 августа советские танки преодолели горы и вышли на Центрально-Маньчжурскую равнину, в тыл Квантунской армии. В результате этой операции было захвачено в плен более 200 тысяч японских солдат, а также огромное количество техники, оружия и боеприпасов.
– Японцы не ожидали нападения, потому что не верили, что русские перейдут через Хинган, – вспоминает ветеран. – Первый же японский гарнизон мы окружили и взяли практически без боя. Японцы стреляли бесприцельно, потому что не понимали, откуда наступает противник. Им предъявили ультиматум, и они подняли флаг капитуляции, – рассказал Николай Рочев.
Что больше всего запомнилось ветерану в этой войне? Конечно, ему, молодому, не видавшему мир, многое из увиденного в далекой стране было в диковинку. Однажды во время одного из боев, когда выбитые из своих укреплений японцы заняли оборону в китайской деревне, советские солдаты остановились в поле за деревней. Русским войскам был дан приказ китайский народ не трогать. Потому наши просто окружили деревню, но не стреляли. Там, в поле, парень из далекой северной коми глубинки впервые увидел арбузы.
– Смотрю: лежат зеленые круглые шары. Пнешь – разваливается, а внутри – красная мякоть. Некоторые наши солдаты знали, что это арбузы, и ели их с удовольствием. А нам, северянам, они показались очень сладкими и не понравились на вкус, – рассказывает Николай Рочев.
Что еще поразило молодого солдата, так это ужасающая бедность китайских крестьян. Казалось бы, чего уж удивляться этому: русская, да и коми деревня в те времена богато тоже не жили. Однако Николай Рочев возражает:
– У нас хотя бы койки были. Хоть и самодельные, сколоченные из досок, но были. Была и мебель какая-никакая – столы, стулья. На окнах – занавески, на кровати – пусть и лоскутное, но одеяло. А у них зайдешь в лачугу, а там только лавки да стол и больше ничего.
Правда, когда наши солдаты заходили в китайские деревушки, ни одного живого человека в них не находили: напуганные рассказами японцев, что русские солдаты всех их перестреляют, китайцы массово убегали при приближении советских войск. Лишь однажды в пустой китайской деревушке нашли двух маленьких пацанят: видно, бежавшие в спешке родители не успели их забрать либо ребятишки отбились от своих бежавших в панике односельчан. Дети были голые, в набедренных повязках. И все – в коросте.
– Мы дали им солдатской каши, но они не стали есть и только громко ревели. Наш фельдшер смазал им болячки зеленкой, они отбивались так, словно их режут, и все пытались эту зеленку руками отодрать вместе с болячками. Испугались, видно, такого количества людей в форме с автоматами, – вспоминает ветеран.
Длилась эта война меньше месяца. Но юному солдату Николаю Рочеву запомнилось, с каким остервенением дрались до последнего японские камикадзе. Они приковывали себя к станинам пулеметов и стояли насмерть. Даже когда война официально уже закончилась и был подписан договор о капитуляции, японские смертники продолжали нападать на русские гарнизоны. Ижемцу повезло: на этой войне он не был ни разу ранен. А вот от японских камикадзе пострадал. В городе Тунляо с неба рухнул самолет с японскими смертниками, которые специально направили его на расположение русских. Несколько советских солдат, которые после долгого перехода мылись на улице, погибли на месте, а Николай Рочев отделался легкой контузией.
Когда пулеметная рота Николая Рочева дошла до города Тунляо, они остановились на ночлег в поле за городом. Ночью внезапно поднялась стрельба, солдат подняли по тревоге, велели занять оборону.
– Мы смотрим, а с той стороны, откуда стреляют, пули почему-то летят верх. В пулеметной ленте ведь каждая десятая пуля – трассирующая, она горит, поэтому и видно было, что стреляют вверх. Тут прибежал посыльный и объявил, что закончилась война. Мы, конечно, тоже начали стрелять на радостях, – рассказывает ветеран.
Так у города Тунляо закончилась для Николая Рочева эта война. В эти же дни русских солдат отправили в аэропорт.
– Когда мы воевали, я иногда думал: как так – война, а в небе ни одного самолета, – рассказывает ветеран. – А оказывается, русские войска разбомбили все
аэропорты, ни один самолет не мог подняться в воздух. Может, еще поэтому нам в этой войне удалось избежать больших жертв. В восстановленном аэропорту нас погрузили в самолеты и направили в Порт-Артур. Потому что все наземные японские войска капитулировали, а морские части сдаваться никак не хотели.
После этого пришлось Николаю Рочеву служить еще и на Сахалине. На свою далекую северную родину он вернулся только в 1951 году. До сих пор ветеран живет в Сыктывкаре.
Галина ГАЕВА
Фото detskiydom3.ucoz.ru, fb.ru

http://respublika11.ru/