С 1 мая в Коми действует особый противопожарный режим. На охрану лесов от пожаров выделены немалые деньги и средства, включающие группировку из шести легкомоторных самолетов и четырех самолетов Ан-2, вертолетов Ми-8. Контролировать лесопожарную обстановку в Коми будут не только с воздуха, но и с помощью 23-х камер видеонаблюдения, установленных на окраинах населенных пунктов.
Кажется, все меры приняты, огню не разгуляться. Но известный в Коми лесопромышленник Леонид ЛИТВАК с этим не согласен. Северная тайга, как и в прежние годы, будет гореть со страшной силой. Потому что на сегодня не решен один из ключевых вопросов охраны леса, считает он.
Сотни гектаров — в топку
— Леонид Юрьевич, вы руководили крупнейшими сплавными, лесозаготовительными предприятиями на Печоре, в Усть-Куломском и Удорском районах. Но рубить лес и защищать его от пожаров — вещи разные.
— У нас сегодня много «специалистов», которые разбираются во всем, вплоть до космоса. Я не могу наверняка судить, почему у нас падают «Протоны». А вот о лесных пожарах — могу. Потому что всю жизнь занимался лесом.
Факторов, влияющих на распространение пожаров в лесу, много — и природных, и техногенных. Но на первый план сегодня выходят структурные недостатки созданной в 21-м веке системы лесоохраны.
— Вы имеете в виду те изменения, которые были заложены Лесным кодексом?
— Да. В советский период в Коми заготавливали более 25 миллионов кубометров древесины. Причем заготавливали в основном бензопилами, трелевочными тракторами. Сучья вообще обрубали топорами. В лесу работала целая армия лесорубов. Человеческий и техногенный факторы были гораздо более значимы.
Но при этом огонь не распространялся на такие большие расстояния, как сегодня, масштабных пожаров было меньше.
В те годы подразделения Министерства лесного хозяйства не зависели от лесозаготовителей. Ведь лесхозы имели право заниматься хозяйственной деятельностью. Поэтому им не было нужды просить у кого-то трактор, древесину для собственных нужд и так далее. К примеру, надо было построить избушку для лесничих, отремонтировать деревянные здания — они сами заготавливали лес, пилили доски, а не искали все это на стороне. Самостоятельность позволяла осуществлять полноценный контроль за тем, как производственники ведут себя на делянках. А не следовать принципу «Ты – мне, я – тебе».
Лесхозы жестко контро-лировали процесс лесозаготовок, выставляли производственникам серьезные штрафы за нарушения правил рубки, за мусор на отработанных делянках и так далее.
В то же время сами лесхозы за государственные деньги занимались санитарными рубками, вели строительство минеральных полос, пожарных разрывов. Именно эти мероприятия позволяли свести ущерб от любого пожара к минимуму. Ведь если из-за молнии или по какой-либо другой причине лес загорается, то пожар не распространяется слишком далеко — его останавливают минеральные полосы и разрывы.
— Может, вы идеализируете то время?
— Конечно, идеального порядка в лесу не было и тогда. И все же в те годы возгорание обычно приводило к потере одного-двух гектаров леса. А сегодня огонь за раз пожирает сотни гектаров! Почему? Потому что огню нет преграды.
Строительство противопожарных сооружений в лесах ведется якобы и сегодня. Но только — на бумаге. А на деле —пожарных разрывов нет, старые минеральные полосы давно заросли травой, заполнились ветками и другим горючим мусором. А новые никто не строит.
Чужие здесь не ходят
— Почему надзорные ведомства все это терпят?
— Все началось с того, что Лесной кодекс лишил лесхозы права заниматься хозяйственной деятельностью. Делалось это с благой целью — «государевы люди» в лесу обязаны заниматься только контролем. Но кто-то же должен совершать рубки ухода, сажать лес, выполнять противопожарные мероприятия. И закон позволил передавать все эти дела в руки частника.
А дальше все произошло по известной формуле Черномырдина: «Хотели как лучше…» При каждом лесхозе появились свои «ОООшки» — общества с ограниченной ответственностью. Если у директора лесхоза с мозгами было в порядке, он регистрировал эти частные конторы на свата-брата, жену или друга. Если ума не хватало, регистрировал прямо на себя. Но неизменным было одно — все эти «ОООшки» крепко-накрепко связаны с руководством лесхоза. Создавая ООО, лесники преследовали не столько государственный, сколько личный интерес.
Сегодня подобные ООО есть в каждом лесничестве, чаще всего они даже располагаются в том же здании, где сидят «государевы люди».
«Любовь» с интересом
— Как же работает эта схема?
— Очень просто. Почти всех лесозаготовителей буквально заставляют заключать договоры именно с этими ООО — на санитарные рубки ухода, на сооружение минеральных полос и так далее. Арендатор платит «ОООшке» деньги за эту работу. Попробуй не заплати — ведь за частником стоит руководитель лесничества, который имеет серьезные рычаги воздействия на тех, кто заготавливает лес. Будет такой лесоруб брыкаться — тут же остановят работу.
Но дальше начинаются чудеса. Если прежде лесхоз контролировал работу промышленников напрямую, то теперь он контролирует свое же ООО, то есть, по сути дела, самого себя. Приводит это к открытому беспределу.
Мне кажется, для спасения леса выгоднее заниматься уходом, соблюдать противопожарные разрывы, очищать волока, восстанавливать лесные пожводоемы. От всего этого пользы больше, а главное, это не так накладно, как задействовать в тушении пожаров самолеты, вертолеты, закупать вездеходы, спецмашины и так далее. Да и население поселков, сел, деревень могло бы зарабатывать хлеб насущный, занимаясь этими очень нужными делами в лесу.
– Леонид Юрьевич, сейчас расследуется дело против бывшего руководителя Комитета лесов Василия Осипова. Схема, о которой вы рассказали, работала и при нем?
– Осипова я знаю лично с 1981 года, с тех пор, когда он еще работал лесничим в поселке Приуральский Троицко-Печорского района. Против него выдвигают целый ряд обвинений, но я предполагаю, что в процессе обязательно всплывет какая-нибудь «ОООшка»-паразит.
При этом я категорически против того, что Осипова, как и других фигурантов «экономических» дел, много месяцев подряд держат за решеткой. По-моему разумению, этот человек на данный момент не представляет ни для кого никакой угрозы. При этом содержание таких людей, как Осипов, до суда в тюрьме служит разительным контрастом в сравнении с содержанием тех, кто в нашей стране ворует миллиардами. Почему-то им, когда они попадают в руки правосудия, мерой пресечения служит домашний арест или подписка о невыезде. А после этого они выходят сухими из воды или отделываются легким испугом.
Беда в том, что многие нынешние высокопоставленные чиновники смотрят на людей с опытом, на тех, кому сегодня за шестьдесят лет, как на отработанный баланс. А я считаю, что профессионализм, знания, порядочность таких бывших руководителей Минлесхоза Коми, как Александр Константинович Вахненко, Вячеслав Дмитриевич Пручкин, могли бы очень пригодиться. Если бы с такими высочайшими профессионалами нынешние чиновники советовались, если бы они их привлекали в качестве экспертов, многих ошибок в лесу можно было бы избежать.
Куда податься бедному крестьянину?
— Есть и еще один аспект этой «горючей» проблемы, но он полностью лежит в моральной плоскости, — продолжает Леонид Литвак. — Хотим мы того или нет, но люди, живущие в лесу, поставлены нынешними законами в такие условия, когда им выгодно, чтобы лес горел. И чем ближе к населенным пунктам, тем лучше.
— Как это может быть?
— Мы живем в богатой нефте-газовой республике, а лесная и сельская глубинки у нас вынуждены спасаться от холода дровами. Когда-то власти хорошо понимали эту несправедливость. И делали все, чтобы жители лесных сел, поселков имели возможность заготавливать дрова, лес для строительства и ремонта домов в шаговой близости от населенных пунктов.
Сегодня все леса шаговой доступности переведены на аукционы и в арендную базу — лес здесь заготавливают бизнесмены. Это крайне выгодно и им, и лесничествам.
А куда податься бедному крестьянину, что ему делать? Таскать на горбе хлысты из глубины тайги? Без техники, без горючего, без больших затрат это немыслимо! Что может помочь простым людям? Как ни парадоксально — лесной пожар вблизи населенного пункта.
Ведь подпорченную древесину лесники стараются срочно срубить. Людям дают возможность заготавливать такой лес практически за бесценок. И если вопрос стоит так – или лес сгорит, или моя семья зимой замерзнет, – то даже праведник вам ответит: да гори он синим пламенем! Конечно, люди у нас в массе своей воспитаны в традициях уважения к лесу. Но вот на востоке страны такое явление стало уже распространенным: леса там поджигают, чтобы древесину потом за бесценок угнать «за бугор».
Беседовал Владимир ОВЧИННИКОВ.