« Матушка-Печора » или « Мати-Печора », как зовут ее местные жители, всегда была для нас больше, чем река . Красавица, кормилица, сводница и разлучница – каких только эпитетов не получала она от жителей на ее берегах. 
По Печоре мы сверяли календарь своей жизни. Первая подвижка льда, ледоход и наводнение, повторный ледоход ( Уса пошла ), первый пароход, спад в русло, осенняя шуга и ледостав - всегда были самыми обсуждаемыми темами, по крайней мере среди мужского населения поселка, большая часть которых были рыбаки и охотники. Эти события всегда сравнивались с прошлогодними и по ним пытались дать прогноз на будущее. 
За свою жизнь я видел немало рек – Волга и Дон, Днепр и Кубань, Ока и теперешняя Шексна. Все они напоминали мне толстых, ленивых и неповоротливых женщин. Вечно, не спеша, текущие в одном русле, грязные и «невкусные» они были для меня противоположностью Печоры. 
Стремительная, чистая и непредсказуемая она, как молодая, необъезженная кобылица, несется к Карскому морю, круша крутые берега и намывая песчаные отмели. Я уж не говорю про русло, которое меняется чуть ли не каждые 10 лет. 
Самым знаменательным событием на реке всегда был ледоход и наводнение. Вот уж где наша Печора показывала свой норов! Громадные льдины с треском несутся по реке, создавая торосы и заторы. Вода может прибывать или падать прямо на глазах. 
Первый год жизни в Череповце весной 1972 года я решил посмотреть на ледоход на Шексне. Пришел на берег. По реке тихо плыли редкие льдинки. «Это что - ледоход ?» - спросил у одного из мужиков. «Он и есть»,- гордо ответил он. «Да…. , не то…»,- подумал я про себя, вспоминая в это время ревущую, как реактивный самолет, Печору... 
Ну, а наводнение! Кто видел Печору при разливе из окна самолета АН-2 или вертолета? Кругом необъятный океан воды! 
Редкий год, чтобы при наводнении какие-нибудь деревни не уходили под воду. Среднее и Нижнее Бугаево, деревня и ферма Крестовка, Климовка и Марица, я уж не говорю про Ермицу – вот неполный список постоянных жертв наводнений Печоры. Моя жена Зина, урожденная Гундакова - родом из фермы Крестовка - вспоминает, как будучи девочкой, играла на крылечке своего дома во время половодья. Черпала водичку красной кружечкой и нечаянно бултыхнулась в воду. Ее потащило течением. Спасло то, что сестра быстро позвала отца, и он на лодке, увидев кружечку, багром успел вытащить дочь из-под воды. 
В тот же год, вспоминает жена, льдиной развалило домик учительницы и по реке плыли книги и глобус. 
Из-за сильнейшего наводнения в конце 40-х годов была расформирована ферма Росвино, где после раскулачивания жили мои дед и бабушка. Все семьи фермы были переселены в Медвежку и Новый Бор. Многие жители постоянно затапливаемых деревень, уже предчувствуя трагические последствия, заранее затаскивали скот и ценные вещи на чердаки и вторые этажи....
Часто вижу по телевизору учения МЧС по борьбе с наводнениями у нас на Вологодчине в Великом Устюге. Господи, чему они там могут научится?! Наверное, вологодскую водку пьют на родине Деда Мороза. Да, на Печору их всех в мае – вот там пусть и учатся! 
Половодье в поселке все всегда ждали с нетерпением, особенно мужики. Ремонтировали и смолили лодки (алюминьки были большой редкостью), проверяли моторы, латали и закупали сети и рыболовные снасти, запасались порохом и дробью перед прилетом уток и гусей. 
Не дожидаясь окончания ледохода, спешили на лодках на быстрину наловить побольше плывущих с верховья реки бревен для строевого леса и дров. Порой с ужасом вспоминаю, как они это делали, цепляя бревна баграми среди плывущих льдин. 
Огромной радостью для большинства мужского населения поселка всегда было начало охоты и рыбалки на открытой воде. Кто первый убил, где, когда и сколько – постоянные темы обсуждения в сельском клубе перед кино или при встрече. Муж моей тетки – Михеев Станислав Гаврилович, рьяный охотник и рыбак ( как почти и все Михеевы ) – с гордостью рассказывал про свой личный рекорд утиной охоты на пойме перед Долгим – 53 утки за вечер – полная коляска «ИЖ»ака. По его рассказу: «Дуло ружья не успевало остывать», 
А вот мои мама и бабушка были противниками такого зверства. 
«Уточки и гуси домой, на родину с чужбины за тысячи километров спешат. 
А вы их дробью и порохом встречаете, изверги! Что вам жрать нечего или мяса не хватает?» - ругались они. 
Но главным событием на реке, венчавшим приход весны, был первый пароход. Едва узнав о времени его прихода, стар и мал поселка бежал на берег, спеша поучаствовать в этом торжественном событии. 
Все! Долой зимнее рабство! Да здравствует свобода весны и лета! 

Первый пароход приходил еще по большой воде. Дебаркадер к тому времени еще не приводили, и поэтому пароход заходил прямо в шар, останавливаясь напротив старой почты. А какой-то год прошлепал аж до спуска на Гавриловку. Протяжно ревел гудок, на полную мощь играла музыка. Мужики на лодках спешили наведаться в буфет, забрать и отвести пассажиров и багаж. Первый пароход шел без расписания и поэтому стоял долго. Атмосфера праздника так и разливалась по поселку. 
После ухода в русло Печору «облагораживали». Развозили по пристаням дебаркадеры, промеряли дно русла, устанавливали бакены и створы. Суда по реке шли днем и ночью, поэтому все это хозяйство постоянно поддерживалось бакенщиками. Наш бакенщик Василий жил в домике, не доходя до деревни Марица, изредка появляясь в магазине села за продуктами. Но свое дело он знал четко, огни в бакенах и на створах зажигались по ночам вовремя, как и в старинном детском фильме «Огни на реке». 
Но Печора и страшная река. Сколько жизней унесла она, не прощая людям неосторожность, ухарство и бесшабашное пьянство. Упаси вас господи, оказаться на фарватере реки в маленькой лодке во время речной бури! Только успевай, ставить нос лодки на волну и отчерпывать воду. Как-то возвращались мы с Михеевым со Старой Печоры, где на тоне почти напротив устья Шапкино «царапали» зельдей. Подул сильный Север и решили возвратиться домой. Пока шли на Абрамовку вдоль берега вроде все было нормально, но как только повернули к Бору через фарватер против ветра вот тут-то и началось. Не буду пересказывать все эти ужасы, они, наверное, есть в арсенале у каждого новоборского рыбака. Садитесь в нос лодки, накрывайтесь брезентухой, отчерпывайте воду и пойте песни. Авось бог поможет, как и нам. 
Пароходы Печоры – эти скромные труженики, день и ночь шлепали по реке, стараясь обеспечить жителей всем необходимым за короткое северное лето. Буксиры- богатыри «Щорс» и «Пархоменко», трудяги «Сергей Тюленин», «Лиза Чайкина» и другие, пыхтя тащили на тросах огромные плоты леса, баржи с нефтепродуктами, углем, стройматериалами, продуктами питания, сеном. На «Лизе Чайкиной» работал долгое время мой двоюродный дядька Николай Иванович Сверчков – рыжий веселый мужик со своими вечными шуточками. Однажды он взял меня на свой буксир. Показал и капитанскую рубку ( даже штурвал дал покрутить ), и машинное отделение, где крутились громадные блестящие шатуны. Впечатлений было - не пересказать. 
Но особой любовью пользовались пассажирские пароходы: старушка «Советская Республика» ( не знаю почему, но мы дразнили ее кособокой) , «Сталинец», «Молоков», на котором работал механиком дядя жены - Рогачев Апполон, «Тургенев», «Сыктывкар», « Жданов». Каждый из этих пароходов был по-своему любим и отличался от других кто трубой, кто палубными надстройками, кто очертаниями шлепающих колес. Завидя у Абрамовки черный дым и очертания выплывающего парохода, мы мальчишки пытались угадать, какой пароход плывет сегодня, а потом бежали на пристань его встречать. 
На пристани собиралось всегда много народу, несмотря на комариное царство, отгоняемое веточками пачи. Кто-то встречал или провожал близких, кто-то приезжал на лошади за почтой и за банками с новыми кинофильмами, кто-то просто поглазеть и поболтать. 
Мужики с бидонами и подойниками спешили в буфет за пивом . Бабы больше в буфете интересовались сладостями и фруктами, во-общем тем деликатесом, которого так не хватало в поселковом сельпо. Мужики опорожняли тару с пивом порой прямо рядом с открытой бочкой у буфета и затаривались по-новой. Пиво в те годы в Бору было необычайной редкостью, поэтому «накачивались» по полной программе. До сих пор вспоминаю Леху Матвеева – сельского силача-кузнеца, сидящего на завалинке у дома Плотниковых и из подойника поглощающего этот напиток, не доходя до своего дома. 
Мы мальчишки носились по палубе, дразня матросов парохода, которые пытались нас выгнать после первого гудка на отправление. 
После последнего третьего гудка пароход отчаливал, и все полные впечатлений возвращались в поселок. 
Но еще большей радостью было прокатиться на пароходе по реке. Пароходы тащились медленно ( до Усть-Цильмы почти сутки, а до Печоры – трое ). Но эта неторопливость была своего рода наслаждением путешествия-экскурсии. Печорский простор, проплывающие мимо берега с красивейшей природой, чайки над волнами, встречные пароходы, катера и лодки с рыбаками, дебаркадеры с суматохой встреч и расставаний, да и сама атмосфера парохода: со скамейками для отдыха на верхней палубе, с капитанской рубкой, с иллюминаторами у воды нижних кают 3-го класса, с местными бабками в цветных сарафанах, платках и калошах, неторопливо пьющие «цаек» с кулебяками у титана, играющая музыка – все это давало какай-то неповторимый настрой праздника для души. 
Потом на смену пароходам пришли винтовые теплоходы (ВТ), за ними «Ракеты» и «Зори» с их скоростью и тряской, как в самолете, но уже никогда не испытывал тех чувств, что давали нам эти неторопливые, шлепающие, плавающие посудины. Недаром многие из нас мечтали стать капитанами, а повзрослев, поступали в Печорское речное училище. 
Я думаю, было бы и сейчас неплохо прокатиться, не торопясь, по нашей Печоре. Наверное, нашлись бы и другие желающие. Да вот только кому из начальства это надо. Слава богу, хоть «ВЫГПЫР» ( извините ) до Бору запустили, да не отобрали. Да и где теперь тот ПУРП ( Печорское управление речного пароходства ), флажок которого в былые годы развевался над пароходами реки ? 
Пожалуй, самым будоражащим известием для нас в годы детства, было сообщение радио и газет о переброске северных рек на юг. 
А как же мы? Как переживет это наша природа? Рыба, утки-гуси, куда, кому? Куда поплывет теперь наша красавица река? А вместе с ней и наша жемчужина – семга? Господи, и кому же пришло все это в голову? А, может у них там наверху «крыша поехала»? 
Даже наши всезнающие учителя школы и те разводили руками на эти вопросы. И, слава богу, что все это осталось только глупой мечтой в головах московских академиков. 
Живи вечно и свободно, моя Печора! Гордо неси свои светлые воды в Ледовитый океан ! И пусть человек, живя в гармонии с тобой, никогда не омрачит тебя своими грязными делами! 
Солопов Александр 
#Печора #100_улиц_Печоры